В селе Губник Гайсинского района живет 26-летний Владимир Побережный – инвалид первой группы, с раннего детства прикованный к коляске. К вашему вниманию его “открытое письмо ко всем людям доброй воли”, лишь немного отредактированное.
.jpg)
“Я родился 22 июля 1986 года, через три месяца после Чернобыльской трагедии с врожденной спинномозговой грыжей, которую мне удалили, когда мне не было еще и года… Шанс на выживание был небольшой, но я выжил. Из киевской больницы меня выписали с диагнозом: “Миелодисплазия. Состояние после операции по поводу гидроцефалии спинномозговой грыжи в виде грубого нижнего парапареза с резким снижением функции ходьбы и тазовых органов”. Я не могу ходить, передвигаюсь с помощью инвалидной коляски, нахожусь все время в подгузниках. В детстве никто не хотел со мной возиться, и, как мне казалось, мои родители меня просто стеснялись… В детстве мне даже не с кем было играть, соседские дети бегали на улице, смеялись, играли в какие-то игры, а я сидел возле хаты и только на них смотрел...
Помню, когда я был еще маленьким, нашу семью пригласил к себе на празднование Нового года родной брат родителей из Винницы. Я обрадовался, что увижу новогодний город, огни, большую елку, которую видел только по телевизору. Но прозвучало вечное “А как ты будешь?”, и никто никуда не поехал... Я до сих пор не видел большой новогодней елки. В школе я не учился, только изредка ко мне домой приходили учителя - так я закончил 9 классов... Одежда покупалась преимущественно моему старшему брату Славе, а потом я ее донашивал. “Слава же парень, ему надо к девушкам ходить, а тебе куда?” А бабушка добавила: “Ты сиди дома у нас, а если какая-то захочет, то придет, и будете вдвоем сидеть”. Зато мои родные уже знают, кто за мной “присмотрит”, не спрашивая, хочу ли я того.
В настоящее время я живу в сельской хате с родителями, бабушкой, родным братом (по маме), его женой и их трехлетним ребенком. В этом доме у меня даже собственного угла нет, где бы я мог полежать в тишине и спокойно отдохнуть - я живу в проходной комнате. Представьте себе, я даже переодеть спокойно подгузник не могу: прячусь и прислушиваюсь, никто ли не идет. О туалете я вообще молчу - его нет! Если человек вынужден находиться всю свою жизнь в подгузниках, то это не значит, что ему не нужен туалет...
Говорить не с кем. Дома, будто все “слепые” и не видят моих элементарных потребностей: заезда нет, коляска в никакие домашние двери не проезжает, плюс пороги... Никаких приспособлений. Я вынужден ползать по полу. У меня из-за этого все штаны в области колен быстро протираются до дыр, я нашиваю туда заплаты. От такого способа передвижения у меня на ноге появился натоптыш, на нем треснула кожа, и образовалась глубокая рана, которую я не могу вылечить с прошлого лета...
У меня есть нарушение речи, более выраженное, когда я впервые или вторично общаюсь с незнакомыми мне людьми. С теми, кого я хорошо знаю и доверяю им, обычно, этого нет.
У меня нет вредных привычек, я очень люблю животных, домашний кот любит со мной спать. Одно утешение для меня - это вышивание. Еще с июля 2011-го, только получив профессию вышивальщика, я хотел работать. Прошло уже две осени и ничего... Но, наконец, меня услышали! Именно 19 декабря 2012-го, в день святого Николая мне предложили работу руководителя вышивального кружка в школе. В начале января я нанимал машину, ездил в район, проходил медкомиссию, собирал справки, писал заявления, составлял учебный план на полгода, одним словом “оформлялся”. Уставал: для меня это впервые, я никогда раньше не работал, но очень хотел! И дело не в заработной плате, верите, мне так хочется самоутверждения в социуме! Так хочется быть нужным!
Слава Богу, на сегодняшний день я учу детей вышиванию, и им это очень нравится... У меня две группы по десять детей с 5-го по 9-й класс. Работаю четыре часа в неделю - в понедельник и пятницу. Дома готовлюсь к следующему занятию: перечитываю свой конспект, что-то еще ищу в Интернете, пишу. Но мне не хватает принтера, потому что нужно распечатывать схемы (вышивок). На работу и с работы меня возит отец, сам добираться туда я смогу разве что где-то в середине апреля, когда сойдет снег и подсохнет дорога. Дети сначала были несколько скованы, им было непривычно общаться с человеком на коляске. А теперь наперебой зовут меня, чтобы я им показывал, что делать дальше. Когда я спрашиваю “К кому мне подойти?”, в ответ слышу сразу несколько голосов: “Ко мне! Ко мне! Ко мне!”
У меня появилась девушка (у нее вторая группа инвалидности, она ходит), которую я люблю, и это взаимно, но я не могу на ней жениться из-за отсутствия жилья. Хотя я очень этого хочу, как и другие люди! И я не хочу, как говорила моя бабушка, чтобы мы, два человека с определенными физическими ограничениями и особыми потребностями, вдвоем всю жизнь “сидели” в той проходной комнате. Я хочу жить в небольшом собственном доме, где будет доступность и в комнату, и на кухню, и на улицу. (К сожалению, это неосуществимая мечта большинства, даже здоровых украинцев, которые работают, но за гроши, - ред.). Чтобы я имел возможность передвигаться по дому на коляске, а не ползать по полу, как я это делаю. Я хочу, чтобы там был пандус, туалет и душ. Я хочу бывать на улице в любое время года, а не только, когда сухая дорога…
Я где-то прочитал, что всегда надо делать шаг в неизвестность, не зная о том, как там будет, но ни за что не оставаться там, где тебе тяжело. Я хочу вести более активный образ жизни. Для большего удобства мне необходимо пусть хоть и маленькое, но собственное жилье. Для передвижения - инвалидную коляску с электроприводом или скутер для инвалидов, а также подгузники, одежду, обувь. А для работы в школе – принтер, книги и журналы по вышиванию… Умоляю Вас, если у Вас есть возможность мне помочь финансово или материально, я буду очень-очень благодарен Вам за любую оказанную помощь, за проявленное милосердие и добро”.
Владимир Побережный оставил все свои координаты, в том числе сельского председателя (как он сам указал, для контроля). Кстати, у парня действительно есть незначительный дефект речи. Зато у него имеется ноутбук, а к Интернету в селе он подключается с помощью мобильной связи. В телефонном разговоре он также рассказал, что ему помогают районный собес и центр занятости (именно они организовали для инвалида рабочее место). Социальные службы могут когда-то помочь и с жильем, которое в селах весьма дешевое. Но обустройство хаты под потребности инвалида-колясочника, а тем более округи - малореальная перспектива.
По частному мнению автора, возможно, Владимиру стоит перебраться в город. Например, в винницкий дом-интернат гериатрического профиля, где проживают немало молодых инвалидов. Заведующая медицинской службой Татьяна Соляр объяснила нам, что это вполне реально, и свободные места сейчас есть. Здесь у Владимира будет своя отдельная комната, все удобства, уход и помощь со стороны персонала, лифт, на улице дорожки, церковь и сад; подопечные заведения при желании устраивают там личную жизнь и ищут работу… Кроме того, в Виннице Владимир смог бы пользоваться услугами центра реабилитации “Гармония”, занимающегося в первую очередь именно колясочниками (его директор Рая Панасюк также нас заверила, что в любом случае выйдет на контакт с Владимиром и постарается ему помочь).
И в то же время Татьяна Владимировна засомневалась, что молодой человек на самом деле захочет оставить своих близких и родное село...
P.S. Для желающих помочь Владимиру материально мы готовы предоставить оставленные им банковские реквизиты.